Директору Углегорской ТЭС Рудому М.И., председателю профкома УТЭС Жарникову В.И.
Уважаемые Михаил Ильич, Владимир Иванович! На Углегорской ТЭС я начал работать с апреля 1972 года. Монтаж, наладка, прокрутка и ввод в работу всех механизмов на предприятии, начиная с насоса рециркуляции на пусковой котельной и заканчивая включением в сеть генератора станционный №7, прошли с моим участием.
С 30 декабря 2010 года я вышел на пенсию по возрасту. Для каждого из нас это неизбежный в жизни шаг, поскольку всему бывает начало, всему бывает конец. Я прекрасно понимаю, что пенсию надо не только заработать, но при такой непредсказуемой жизни и успеть ею воспользоваться. Казалось бы – всё закономерно, всё по плану. Но проблема в том, что на пенсию меня отправили с двумя выговорами, а ждать когда истечет срок их действия у меня нет терпения. Из-за этих выговоров я не смог по-славянски отметить с коллегами свой выход на пенсию. Не могу присутствовать на проводах на пенсию своих коллег – мне стыдно идти туда с двумя выговорами. Я чувствую себя неполноценным членом общества.
Даже не берусь судить сегодня о правомерности и закономерности этих выговоров. Хотя и здесь можно усомниться.
Я всегда был патриотом предприятия и считал его своим. Оказывается, ошибался. На пенсию я ушёл совершенно с чужого предприятия.Предприятия, на котором царит нездоровый морально-психологический климат. Такое впечатление, что люди там разделены на своих и чужих, угодных и неугодных, на тех – кто «стучит» и тех – на кого «стучат». В любое время рабочего дня, после работы или выходной день руководством предприятия собираются внеочередные, внеплановые, обоснованные и необоснованные совещания. Графики отпусков руководителей цехов, отделов и их заместителей постоянно нарушаются волевым решением администрации. Никто из руководителей цехов и отделов не может спланировать свою работу и отдых. Все ходят взвинченными, в постоянном напряжении. О какой производительности труда может идти речь.
А кадровая политика? Ведь она тупиковая. Отделов всевозможных наплодили, раздули штаты в них за счет единиц цехов, а работы эффективной нет. Хорошо помню, как прежнее руководство обязывало отделы работать на технологические цеха. Сейчас всё до наоборот: цеха обязаны обслуживать отделы, каждый работник отдела норовит озадачить начальника цеха. Для своих созданы «теплые местечки», а кому-то – адский труд, огромная ответственность и опасность производства.
На этом фоне технологические цеха на предприятии превращены в экономические и бухгалтерские отделы. Все, начиная с начальника цеха и ниже, заняты бумаготворчеством – составляют финпланы и прочую макулатуру. Подобное – только на Углегорке.
Мастерские участки завалены всевозможными журналами, которые мастер обязан своевременно заполнять. На каждом участке их до 20 единиц. Если работника надо наказать, вся обвинительная часть приказа строится на неудовлетворительном ведении журналов и документации. Службу охраны труда превратили в репрессивный отдел.
Воровство захлестнуло Углегорку. Расследования проводятся необъективно с отыскиванием «козлов отпущения», на которых вешается возмещение ущерба. Любая ответственность на УТЭС заканчивается на уровне цеха. Выше – одни судьи.
Если цехом поднимается проблема перед руководством предприятия, то она разворачивается с бумаготворческими обвинениями против цеха.
В обиходе необоснованные обвинения, оскорбления и унижения.
В былые времена за подобный неудовлетворительный морально-психологический климат в трудовом коллективе руководитель, в лучшем случае, имел бы выговор с занесением, а в худшем – несоответствие занимаемой должности. Но теперь – всё бесконтрольно, всё дозволено. Профсоюзный комитет, который остался на предприятии единственной общественной организацией, защищающей права трудящегося, занял выжидательную позицию.
А ведь штаты профкома УТЭС, к тому же с собственным транспортом, позволяют вникнуть в суть проблемы и поинтересоваться – почему на Углегорке людей на пенсию отправляют с выговорами. Почему профком не контролирует систему наказаний на Углегорской ТЭС, их объективность, и главное, их эффективность?
Я уважаю работников профкома вместе с их цеховыми платными помощниками. Сегодня не работает ДОЦ «Звездный», еле-еле дышит профилакторий, профсоюзные взносы идут через бухгалтерию. Не пора ли свое штатное расписание привести в соответствие, а высбодившиеся деньги пустить на достойную помощь нуждающимся и убрать позорные «списки помощи», где человек вынужден раскрывать коллективу свои болячки. На фоне беспощадных сокращений на предприятии рано или поздно это делать придется. Как мне кажется, штат освобожденных работников профкома должен состоять из председателя и бухгалтера, владеющего компьютером и совмещающего обязанности секретаря.
Членом профсоюза я состою с 1960 года. Всё это время исправно платил членские взносы, никакими особыми льготами не пользовался. Так почему же меня мой профсоюз-защитник оставил один на один с несправедливостью?
Почему профком не займется анализом системы наказаний на предприятии и не добьётся отмены хотя бы одного необъективного из них через суд? Вот тогда мы почувствуем защитные функции профкома в наш адрес.
Возможно, я в чем-то ошибаюсь. Но мне, в своё время, надоели позорные, необоснованные обвинения в мой и моих коллег адрес.
Уважаемые Михаил Ильич, Владимир Иванович! Убедительно прошу снять с меня злополучные выговора, объявленные в бытность работы на Углегорской ТЭС.
Даже в местах лишения свободы, когда человека отпускают, с него снимают все обвинения.
Сегодня на встречах с подрастающим поколением в школах своё выступление вынужден начинать со слов: «Свою трудовую деятельность на Углегорской ТЭС я закончил с двумя выговорами». Школьники, конечно, все равно мне аплодируют, но мы-то понимаем …
С уважением Анатолий Овчаренко
