Подъезжая к Дебальцево, хочется убедить себя, что все это дурной сон: и разбомбленная автозаправка, и остатки сгоревшего танка, и дорога в ямах от снарядов. Но вспомнив, как полчаса назад автомобиль чуть не слетел со взорванного моста возле Углегорска из-за того, что мы зазевались, осматривая невеселый пейзаж, становится понятно: переубедиться уже не получится. Здесь еще пахнет бедой и гарью, звенят, осыпаясь, остатки стекол. Три недели назад боевики “ДНР” вошли в Дебальцево, точнее, в то, что от него осталось — ведь городок, в районе которого до последнего находились украинские военнослужащие, обстреливался из всех видов оружия несколько недель подряд. Большинству из 30-тысячного населения Дебальцево посчастливилось — они успели уехать до начала ада.
“СУХОИ? ЗАКОН” И ПОЛБУХАНКИ. На въезде в Дебальцево нас встречают бродячие собаки. Их очень много. Стая голов в десять упорно гонится за автомобилем, неистово лая. “Да они все очумелые! — говорит нам старушка, возле которой мы остановились спросить дорогу. — После такой стрельбы у них у всех мозги набекрень. Бесятся, потому что напуганы сильно!”. Позже мы узнаем, что новые “власти” бродячих собак решили отстреливать — по-другому бороться нет времени, желания и денег.
На улице Октябрьской — ни одного целого дома. Ни стука молотка, ни жужжания бензопилы. “Так света ж нет!” — говорит проходящий мимо дедуля. В руках он ведет велосипед. Это правильно — от дороги тут одно название, и гробить на нем единственно доступное средство передвижения дедуля не хочет. На велосипедах сейчас ездят все. Не то чтобы жители вдруг решили вести здоровый образ жизни — просто бензина нет. Видавшие виды двухколесные “Украины” и “Салюты” вынуты из сараев и очищены от ржавчины; на них перевозят мешки со скарбом и грустных детей. “А с чего им веселиться, когда ни школы, ни детсада, даже есть толком нечего? Мы две недели в подвале, считай, жили. Внук мой десятилетний одними консервированными овощами питался, хлеба не видел, у нас картошка за счастье считалась, а воду делили на всех”, — говорит местная жительница Елена Жигуленко. Она идет в “администрацию” писать заявление на восстановление разрушенного дома и выдачу социальной карты. “Сказали, что каждый день выделяется по полбуханки хлеба на человека. У меня в семье четыре человека — значит, получим две буханки. Для социально незащищенных выдают десять пайков на месяц. Остальные должны заключить договор, после чего их отправляют на работы по благоустройству города. Еды не дадут, если трудоспособные дома будут сидеть. Хлебозавод, сказали, вот-вот запустят”, — на ходу говорит Елена. На дверях “администрации” висит объявление: в Дебальцево введен сухой закон, замеченные в нетрезвом состоянии получат 15 суток общественных работ. “Было бы кому пить!” — в сердцах бросает проходящая мимо женщина. Действительно, подавляющее большинство оставшихся дебальцевчан — старики да женщины с детьми. Мужчин, кроме боевиков, в городе нет.
“ОСВОБОДИЛИ ОТ ЖИЗНИ”. В городе не работают магазины — продавцы с товарами сюда не спешат. Хотя на улице мы увидели раскладной столик, а на нем — сосиски, колбасы, молоко в пакетах. “Это Россия нам помогает!” — убеждает дедушка, сверкая единственным зубом во рту. Присматриваемся: молоко от местного производителя, колбасы явно тоже не пересекали никаких границ. На вес золота — вода. У горсовета, возле памятника поставлен огромный пластиковый чан, от него провели гибкий шланг в некое подобие рукомойника. Тут набирают воду в бутылки и банки, а заодно моют руки и щеки чумазым детям, которые постоянно трутся рядом. “Эх, если бы еще телефон зарядить!” — встряхивает у рукомойника мокрые руки пожилая женщина. “Так идите в вокзал, там заряжают”, — рекомендует ей соседка.
Вокзал Дебальцево — между прочим, памятник архитектуры — зияет дырой в крыше. Все остальное на месте, цела даже картина в здании: огромное полотно “Вокзал Дебальцево наш”, написанное в 1947 году местным учителем рисования Иваном Рыжковым. Контактные сети оборваны, под рельсами и в намертво застывших товарных вагонах, если верить местным жителям, хранятся тонны взрывчатки. Хотя в стенке одного из “заминированных” вагонов торчит корпус от “градины” — по идее, была бы взрывчатка, рвануло бы. Локомотивному депо досталось больше — от обстрелов на один из составов рухнула целая секция бетонного перекрытия. Рабочие неспешно выгребают мусор и бесчисленные осколки снарядов, электрики так же спокойно восстанавливают электричество. “Уже запитали больницу и детский сад”, — поделился один из коммунальщиков.
Пока жить в Дебальцево нельзя нигде. “Они разрушили наши дома, а теперь зашли и “освободили” нас от всего — от воды, света, продуктов, от нормальной жизни!” — с горечью и шепотом говорят жители почти полностью разрушенного города, который некогда был одним из самых крупных железнодорожных узлов Украины.
Артур Гор, Станислав Донец
Источник
