Олег Грек, главврач Центра первичной медико-санитарной помощи г.Дебальцево (на первом фото – до войны у себя в кабинете), поделился воспоминаниями о событиях в городе после фейкового референдума, о захвате города россиянами, при поддержке местных предателей и отделения “Партии Регионов”.
– Олег, с чего все началось? Где ты был к началу войны на Донбассе?
– К моменту начала войны у меня была семья в России. Я писал кандидатскую диссертацию, бывая в России наездами. Таким образом, к началу войны на Донбассе я занимал должность главврача Центра первичной медико-санитарной помощи г. Дебальцево. Мне также подчинялись амбулатории в г. Светлодарске и пгт. Мироновском.
– Как разворачивались события в 14-ом? Кто играл ключевую роль в переходе Дебальцево под власть сепаратистов?
– С первых дней я видел, кто «заварил кашу» в Дебальцево. Прежде всего, это были руководители местных ячеек Партии Регионов, руководящие и рядовые работники милиции и местный криминалитет, который на тот момент уже плотно сросся с властью. Именно они привозили деньги и оружие. Милиция контролировала это все на местах, а таксисты из фирм, подконтрольных криминалитету, выполняли роль курьеров и разведки.
Бывший криминальный авторитет и руководитель фракции ПР в горсовете Дебальцева предлагал и мне присоединиться к сепаратистам. Мы были с ним знакомы по работе. Приехав ко мне в больницу, он сказал: «Олег, я знаю, что ты спортсмен, медик. Ты нам нужен. Присоединяйся к движению». Я спросил: «За что будем воевать, за деньги?». Сзади стояли его бойцы. Он смеется, показывает мне пальцем «молчи» и говорит: «За какие деньги, ты что? За идею». Я тогда ему ответил: «Смотри, я -украинский офицер запаса, давал присягу народу Украины. Объясни, как мужчина может нарушить свое слово?».
В итоге весь местный криминалитет, наркоманы, алкоголики, неустроенные люди – все активно ринулись в «ополчение» «отстаивать идеалы Новороссии».
Так мы оказались на территории «ДНР». Пока наши войска не взяли Дебальцево, я пытался проводить работу во врачебном коллективе, взывая к здравому смыслу и убеждая не присоединяться и не симпатизировать сепаратистам. Все это время я собирал информацию и передавал нашей разведке и контрразведке.
В течение того времени со мной произошли два ярких события. В середине июля я ехал на работу и, проезжая знаменитый позднее «крест Дебальцевский», я попал на казачий блок-пост. На блоке стояли не местные – россияне, «казаки». Выглядели они ужасно: похожие на бомжей, грязные, беззубые.
Остановив мою машину, они потребовали документы. Я показал свое удостоверение глав.врача г. Дебальцева. Т.к. на блокпостах всегда возникал вопрос, почему, имея прописку в Светлодарске, я еду в Дебальцево, то и в этот раз я не удивился расспросам. Я привык ездить через блокпосты, запоминая и передавая все данные о количестве бойцов и вооружении в нашу контрразведку.
Они потребовали прочитать, что написано на корочке. Я предложил им самим прочесть, за что сразу получил удар в лицо. Украинского они не понимали и по-русски читать, судя по всему, не умели тоже, т.к. не смогли прочитать ни одного слова. Дело в том, что врача на работу принимает не больница, а горсовет и в удостоверении от Міськой ради было написано, что я врач. Кроме того, я был депутатом мироновского поселкового совета и на фотографии этого удостоверения на мне депутатский значок. Все это вкупе показалось им подозрительным и, решив, что поймали шпиона, они позвали своего «есаула».
Есаул, изучив ситуацию, выдал такую фразу: «Вот скажи, как может быть в одном удостоверении и главный врач, и горсовет , и депутат»? Это вызвало у меня непроизвольный смех, и в результате они меня избили и «кинули на подвал». Дней 5 я просидел «на подвале». Периодически меня били и допрашивали. Я решил бежать. Сказал, что плохо себя чувствую, и попросил отвезти в мою больницу, которая была рядом. Они даже не знали, что рядом есть больница. Им показалось это хорошей идеей, так могли проверить, работаю ли я там. Выделив бойца, меня посадили в мою же машину.
Проезжая озерцо, я сказал, что мне плохо и сейчас вырву и попросил остановить машину. Выйдя из машины, я симулировал рвоту. Он вышел из машины. Я довольно спортивный – 7 лет занимался КУДО- и мне не составило труда вырубить алкоголика с автоматом. Автомат выкинул в озеро, а казака положил под деревом у обочины. Сел за руль и объехав Дебальцеву, поехал в Светлодарск. Это было 15 или 17 июля. А до 24 июля Светлодарск был «серой зоной».
После этих событий я машину поставил в гараже, сидел дома и старался никуда не выходить. Вдруг мне звонит сотрудница из Светлодарской амбулатории и плача рассказывает, что по больнице ходят военные, стреляют, пугают оружием. Не зная кто это, наши или сепары, тем не менее я не мог туда не поехать. Подчиненный мне коллектив был в основном женский.
Придя на место, я застал такую картину: ворота выломаны КРАЗом, машина стоит заглохшая, на машине желто-синий флаг. Наши. Забегая в больницу, увидел ребят, лежавших на полу . Оказывается это была разведгруппа, сопровождавшая корректировщика и попавшая в засаду где-то недалеко от города . Командир группы и один боец были ранены и еще один боец – 200.
– А что это была за группа?
– Не знаю. До сих пор хочу найти этих ребят. На тот момент там находились 93 и 25 бригады и, говорят, что на КРАЗах ездил спецназ из 3 или 8 полка. Командиром был капитан, позывной вроде бы «Филин». Погибший парень – позывной «Медведь», 19-летний мальчишка, кажется, из Полтавы.
Я им говорю: «Чего расслабились, тут вокруг сепары, надо организовывать оборону». И тут один из бойцов озвучил фразу, которая мне врезалась в память: «А что в нас в больнице будут стрелять?».
Собрав медсестер, я им сказал закрыть на ключ входы и выходы и забаррикадироваться, снайпера попросил влезть на чердак, а пулеметчика – в холл, на задний вход, т.к. там была близко посадка и именно оттуда, скорее всего бы, подошли сепары. Расставив всех по местам и взяв мобильный телефон корректировщика, я вышел и оббежал больницу, чтобы проверить. не наблюдает ли кто за больницей, к примеру, из «сочувствовавших» сепаратистам гражданских.
Пока командира не прооперируют , я должен был находиться с ребятами, помогая организовывать оборону. Корректировщик был родом из Углегорска. Город был хорошо виден из больницы. Он сказал фразу, моральный вес которой, я осознал только потом: «Интересно, а дойду ли я до Углегорска?». Там жили его родители, а Углегорск был тогда под сепаратистами. Не знаю, как сложилась его судьба.
Тут группе по рации передали, что в нашу сторону двигается отряд сепаратистов. Командир и второй боец уже очнулись, но после наркоза еще не совсем пришли в себя. Другие бойцы не знали, что, где, куда бежать и что делать. Я вывел их из города в сторону Артемовска.
25-го к Светлодарску подошли первый отряд из 31 бойца и «коробочки» 93 бригады, заняв предварительные позиции перед штурмом Дебальцево. Я к ним приехал. Так начался период моего волонтерства: я просто привез воды. Штурм начался при поддержке артиллерии 25 бригады ВДВ, и 26-го июля город был освобожден.
Началось самое трудное. Сердце рвалось воевать, а головой я понимал, что пока не могу оставить медслужбу города. Многие из моего коллектива – в основном женщины, в том числе преклонного возраста – разъехались и некому было оказывать первичную медицинскую помощь жителям. А это: дети, вакцинации, старики, которые остались, онкобольные, страдающие от страшных болей, которым надо постоянно колоть наркотики. После первых обстрелов большинство сотрудников моего врачебного коллектива выехали. Зарплату нам уже не платили, бюджет не давали и по больным я с медсестрами ездил, заправляя машину на свои деньги. Вакцину нам тоже уже не привозили. Облздрав самоустранился. Мы им были совершенно не интересны, и здравоохранение зависело от руководителей на местах.
1-го августа, договорившись с Харьковым, я еду за вакциной для деток. Взяв медицинские документы и сумку-холодильник, я поехал в Харьков. На обратном пути из Харькова уже с вакциной, на одном из блокпостов, под Славянском, в нашу сторону начинается стрельба. Я останавливаю машину, выхожу с поднятыми руками и иду к блокпосту. С криками «мы тебя сейчас завалим» мне стреляют под ноги. Тогда еще не было четкой линии разграничения и, несмотря на то, что это был тыловой блокпост, все были в напряжении. Подошел, представился, сказал: « Делайте, что хотите, стреляйте, но мы едем, если не пустите – пойду пешком, вакцина может испортиться: война войной, а детей нужно прививать». Ребята вошли в положение, извинились, пропустили. Мы вовремя привезли вакцину, провакцинировали всех детей . Несмотря на отсутствие бюджета и зарплат, мы, преданные своему делу, смогли сохранить здравоохранение в городе. Детей вакцинировали, заботились об онкобольных. Осенью нам что-то выплатили и вплоть до сдачи города больше ничего не платили. (В отличие от ЦГБ, дебальцевская “Первичка” подчинялась оккупированному Енакиево, – ред. “Дебальцево онлайн”.)
Я очень горжусь работой с теми, кто остался и не уехал. Это Марина Рязанцева, сегодня она – медик в батальоне Кульчицкого, старшая медсестра Оля Украинцева, секретарь Ольга Васильевна Вьюн , главная медсестра ЦГБ Татьяна Гладышева , хирург Александр Козьмин .Это патриоты, тот костяк, который не побоявшись ничего, стал оказывать медпомощь. Извиняюсь, что просто не могу вспомнить всех пофамильно.
Вот так мы и жили: ездил из Светлодарска в Дебальцево и обратно, дорога постоянно обстреливалась: прилетало со всех сторон. После работы я садился в свою машину и ездил по опорным пунктам, оказывая медицинскую помощь. Тогда помогал 25 батальону «Киевская Русь». Ребята жили в земле и на асфальте. Было много травм, я забирал ребят в больницу, привозил медикаменты.
На блокпосту 25-го батальона
С ноября начал помогать 54 ОРБ и ровенскому отряду милиции. Ну, мне тогда комбат 54 и говорит: «Не занимайся ерундой, оформляйся. Если что случится, хоть социальная защита-то будет». Так я призвался в 54 ОРБ и стал и.о. начмеда. В батальоне начмед был, но ей нужна была передышка после Дебальцевской кампании, поэтому я ее сменил на передке.
На фронте
Здесь же я познакомился и с П.И. Жебривским, нынешним губернатором Донецкой области, который там служил старшим сержантом. Он , несмотря на свой довоенный статус , служил со всеми на равных : не раз был там , где могло убить, и очень много сделал для батальона.
– Тебе до сих пор должны зарплату?
– После того как я демобилизовался из ВСУ, я обратился в облздрав с просьбой о выплате зарплаты за год, на что получил письменный ответ, что они очень ценят своих работников, но, пока Дебальцево не перейдет обратно под украинский контроль, зарплаты они не выплатят.
– Так ты остался без средств к существованию? А почему не обратился к Жебривскому, с которым ты служил?
– Ну, мы же строим новую Украину. Я считаю, что неправильно использовать личные связи в подобном случае. Все должны быть равны перед законом, который должен работать. Собираюсь действовать законными методами и подавать в суд.
– Ты разошелся с женой?
– Учитывая мою работу над диссертацией и работу в Дебальцево, последнее – перед войной – время я был в России только наездами и своего ребенка видел в общей сложности около месяца.
Но я как мужчина, врач и как украинский офицер не мог во время войны все бросить: свой коллектив и больных и уехать. Жена хорошо трудоустроена в России на высокой государственной должности и ,конечно, в Украину не собирается переезжать. Мне жена поставила ультиматум: либо мы, либо Украина. Мне пришлось сделать выбор.
– Чем ты сейчас занимаешься?
– Учитывая, что мне пришлось потратить большую часть накоплений, занимаясь волонтерской работой без поддержки государства, пытаюсь заработать на жизнь. После всего пережитого и полученной контузии, я плохо переношу кофе и чай: сильно поднимается давление. И мне очень понравился мате. Я пытаюсь заработать, продавая чай, называется мое дело Ukraine-Mate. Пока не очень идет, но я не привык сдаватьcя.
✏ P.S. Данная запись – из рубрики историй соотечественников, которые не предали свою страну, в разной мере пострадали от российской оккупации, но не сломались духом. Кто обустраивает новую жизнь на свободной территории, кто сражается на фронте за независимость нашей страны, кто продолжает жить в оккупации, надеясь на освобождение… Давайте рассказывать о себе, давайте покажем, что люди с Донбасса – это не только предатели-коллаборанты. Свои истории присылайте анонимно на адрес электронной почты [email protected]
