…Сидим на детской площадке, ребенок играет в песочнице, я надуваю мыльные пузыри. Подъезжает микроавтобус, оттуда выходят два парня в камуфляже.
Муж говорит: “Интересно, это с рыбалки пацаны вернулись или с фронта на побывку? А, нет, цветы несут, на побывку значит. Ой…”
Оборачиваюсь, несут крест и венки. Подходят к подъезду, там их останавливают две женщины молодые, начинают разговаривать. О чем говорят – не слышно, но оба парня начинают плакать. Одна женщина тоже.
Я прячу мыльные пузыри, которые все это время держала в застывшей руке. Бойцы и женщины расходятся в разные стороны.
Бойцы оставляют венки и крест и идут в магазин, а женщины идут в сторону детской площадки. С одной из них девочка возраста моего ребенка. Я их знаю по песочнице, мы уже общались, и она знает, что мы с Донбасса. Вторая женщина уходит, а первая останавливается и здоровается. Вытирает глаза.
Мы молчим. Муж уходит домой за курткой, у нас похолодало. Я спрашиваю у женщины когда похороны. Она отвечает, что завтра в 12, и говорит, что парню было 26. Мы молчим.
Приходит ещё одна мама с маленькой девочкой, и они начинают обсуждать все это.
И та моя знакомая говорит, что отдали бы уже этот Донбасс России, если бы не боялись, что эта зараза пойдет дальше.
Я вмешиваюсь и говорю, что на Донбассе далеко не все хотят в Россию. Что мы не ходили на этот злосчастный референдум. На что она спрашивает меня, почему же по телевизору показывают, как жители Донбасса встречают кадыровцев с цветами. Я говорю, что им показали картинку из небольшой кучки людей с цветами, но ведь Донбасс большой, и эти любители кадыровцев даже 1% жителей не составляют.
Она пожимает плечами и говорит с недоверием “Ну, не знаю”.
Я чувствую себя убийцей несмотря на то, что уж я-то в произошедшем ну никак не виновата…
Анна Молодцова, беженка из Дебальцево.
P.S. Данная запись – из рубрики личных историй земляков. Свои письма присылайте на адрес электронной почты [email protected]
