Газета “Донецкие новости” опубликовала на днях новый материал про Дебальцево.
«После того как в город снова вернулась законная власть, люди засыпали милицию заявлениями»
Мой собеседник – старший участковый инспектор Артемовского горотдела милиции Николай Баулов – пережил трагические события в Дебальцеве на Донетчине. За выход из Дебальцево награжден нагрудным знаком «За відзнаку в службі». Он – не заангажированный свидетель реализации сценария захвата территории в провинции и печальных последствий этих действий.18 февраля текущего года, отступая из окруженного города под обстрелом уже с украинскими воинскими частями, попал в засаду. Чудом остался жив. Продолжает служить участковым на прифронтовой территории Новолуганского поселкового совета, куда тоже «залетают» снаряды.
Николая Баулова направили служить в Дебальцево в 2012 году, где его и застала война. В тихом городе железнодорожников (Дебальцево крупный грузовой узел – авт.), по словам собеседника, не было столь масштабных пророссийских митингов, как в Донецке. Но по «отработанному» в областных центрах Донбасса сценарию захваты административных зданий все же происходили. В мае местные будущие участники «референдума» заглянули и в милицию, из здания которой накануне войны эвакуировали оружие.
– Увидев, что у нас в горотделе оружия нет, визитеры разочаровались, – вспоминает Николай Баулов о первом, бескровном, захвате города. – Сказали, что «будут нас контролировать», и предложили поддержать их «власть». Три милиционера из ста работавших тогда в городе перешли в их ряды, часть работников предпочла выйти на пенсию или уволиться. А оставшиеся отказались от их предложения, поинтересовавшись, как новоявленные «власти» думают обеспечивать правопорядок в городе. Ответа не последовало, и «контролеры» удалились.
С этого момента в Дебальцеве воцарились две реальности. Самозванцы, костяк которых составили большей частью люди ранее судимые, тут же позабыли, зачем именно пришли и занялись «экспроприацией» имущества у более-менее зажиточных граждан.
– Несмотря на присутствие вооруженных людей в городе, которые, прикрываясь политическими лозунгами, «делили» сферы криминального влияния, как в лихие 90-е годы, горожане, вне зависимости от своих политических убеждений, продолжали обращаться в милицию все с теми же вопросами, с которыми всегда и обращались, – рассказывает Николай Баулов.
Участковые по вызовам горожан выезжали на пьяные дебоши, кражи, бытовые убийства. Фиксировали и гибель людей в результате боевых действий, захваты зданий, разбойные нападения вооруженных людей в балаклавах на мирных граждан. А вот на захваты бизнеса никто жаловался. Возможно, понимая, что безоружная милиция не в состоянии справиться с вооруженными боевиками. Максимум, люди жаловались на поборы на блокпостах: от вымогательства «оплаты за проезд» в город и обратно до «конфискации» всего груза вместе с транспортом. Но и с этим, пожалуй, сделать было ничего нельзя.
Впрочем, самозванцев, большинство из которых были люди с криминальным прошлым, горожане всерьез не воспринимали. Спустя месяц «новые военные власти» разбежались. Их сменили вооруженные люди из соседних городов, которыми руководили уже профессионалы. Город окончательно погрузился в атмосферу страха. Население замерло в ожидании боев. Собеседник летних сражений за город не видел: был в отпуске, выезжал на мирную территорию.
Вернулся уже в освобожденный город.
– После того как в город зашла украинская армия и вернулась законная власть, пострадавшие от «экспроприаторов» люди засыпали милицию заявлениями, – вспоминает участковый. – Значит, они не перестали доверять нам как одной из ветвей законной власти.
«Машину, в которой мы покидали город, начали поливать из пулемета»
Освобожденный город постоянно обстреливали. В октябре в Дебальцеве стали закрываться магазины и банки. Прекратили платить пособия и пенсии, люди стали понемногу разъезжаться. С ноября обстрелы усилились. Милиции этого прифронтового города пришлось сопровождать и вывезенных из Дебальцева на отдых детей. А спустя месяц активно участвовать в эвакуации населения в целом. Доставлять в артемовский госпиталь больных и раненых. Сопровождать гуманитарные миссии и… собирать тела местных жителей, которые погибли под обстрелом.
А зимой начался период, когда все дружно сутками пережидали обстрелы в подвалах.
– В перерывах между обстрелами мы отправлялись обследовать убежища и руины домов, где могли бы быть люди – говорит собеседник. – Оказывали им необходимую помощь. Иногда, к сожалению, не успевали. Погреба в частных домах – не бомбоубежища. Под руинами люди погибали даже не получив ранений. Задыхались, не успев вовремя откопаться из-под обломков собственных домов. Страшно все это вспоминать…
Однажды, по словам собеседника, после очередной «градовой» атаки на Дебальцево, длившейся почти сутки, милиционеры вместе с военными и спасателями извлекли из-под руин… целую семью. Собственный дом стал братской могилой для мужа, жены и брата женщины. Гибли и на улицах. И тоже, бывало, семьями.
– Обстрелы начинались без предупреждения. Выскочил человек на улицу воды набрать, аккумуляторы на телефоне зарядить, в магазин или за гуманитарной помощью сбегать, и погиб, – вспоминает Николай Баулов. – Бывало, мы собирали с улиц около десяти, а то и больше тел убитых осколками. К такому никогда не привыкнешь. Мы вывозили погибших в морг соседнего города Артемовска. Очень страшно было, когда возле машины, в которой мы (дело было в 20-х числах января – авт.) везли 17 тел погибших жителей, ложились снаряды. Но повезло. Добрались. А затем вернулись обратно на службу.
В январе горотдел милиции Дебальцева превратился в нежилое помещение: снаряд, попавший в крышу, пробил оба этажа здания насквозь и взорвался на первом этаже. Но, тем не менее, сотрудники охраняли свой горотдел до последнего.
– Спали на полу в подвальном помещении, где находился следственный изолятор, – рассказывает собеседник. – Когда обстрелы стихали, вылезали на верхние этажи ближайших мноогоэтажек, и ловили связь, чтобы сообщить родным, что живы и доложить обстановку руководству. Телефоны и рации заряжали от генератора, который нам привезли руководители областного главка милиции. По-прежнему занимались организацией эвакуации, которая стала к тому времени уже массовой. Доставляли раненых в Артемовск. Охраняли правопорядок на раздаче гуманитарной помощи, за которой люди, оставшиеся без денег, давились в очередях, и, порой, дрались! Бронежилеты в те дни почти не снимали, автоматов из рук не выпускали, держа оборону вместе с военными.
Когда пришел приказ покинуть город, в горотделе оставалось всего 19 сотрудников. Дебальцево поливали из градов уже непрерывно, на окраинах шли бои. Город был в блокаде. Въезд-выезд был уже затруднен. Не было ни света, ни воды, ни тепла. Как-то сменившись с дежурства и выехав в Артемовск за провиантом, Баулов вместе с двумя своими товарищами по работе попал в засаду.
– На пути в Артемовск машину, в которой мы ехали, обстреляли, она загорелась, нам с товарищами пришлось возвращаться обратно в Дебальцево… ползком, под обстрелом: той ночью на окраинах города шел интенсивный бой, – рассказал Николай Николаевич. – Спустя десять дней после этого мы, предварительно уничтожив служебную документацию, которую не могли эвакуировать, ушли из города вместе с военными. И по пути в Артемовск… снова попали в засаду.
«Урал», на котором участковый вместе с военными покидал город, попал под обстрел. Водитель был ранен. Машина остановилась, за ней стала вся колонна и по ней тут же открыли из засады пулеметный огонь.
– Быстро развернуться на узкой дороге под шквальным огнем тяжелая техника не могла. Все стали спешно покидать транспорт и уходить пешком, – вспоминает милиционер. – Мы с товарищем не знали, доберемся ли до своих живыми. Четыре часа пытались выйти на поселок Мироновский. Десятка с два километров мы шли по льду замерзшей речки, опасаясь ступить на берег, так как берега могли быть заминированы.
Мины и фугасы теперь повсюду. В Артемовском районе, где я служу сейчас, уже имели место случаи травмирования и гибели водителей сельхозтехники: трактора подрывались на минах и фугасах прямо в поле.
«Возвращающиеся в Дебальцево снова уезжают. Так как города практически нет».
После Дебальцева вернувшись в Артемовский район, с которого майор милиции Баулов и начинал свою службу в милиции в 1995 году, он наматывает до сотни километров ежедневно, обслуживая вместе с еще двумя участковыми восемь сел, в которых проживает 12,5 тысяч человек. И считает, что если бы не линия фронта, от которой доносятся звуки военных действий ежесуточно, то сегодняшнюю службу, по сравнению с последним годом работы в Дебальцеве, можно было бы назвать «спокойной».
– Люди из мирных городов и тех, что уже пережили обстрелы, общаются, невольно сравнивают мирную жизнь и жизнь в осаде. Все очень сильно хотят мира, и потому ищут любые пути, чтобы сгладить разногласия, – рассуждает участковый.
А Дебальцево, по словам собеседника, практически опустело. Жилой фонд на 80-90 процентов разрушен, нет ни одного неповрежденного административного здания. Свежие могилы можно встретить прямо во дворах домов и огородах.
– Возвращающиеся в Дебальцево снова уезжают, так как города практически нет, – констатирует собеседник. – Работа на этом крупном железнодорожном узле есть, но вот как жить среди руин и могил?
Валентина Котова Источник
